Идеальная мишень - Страница 12

Дронго все еще молчал.

— Речь идет не о престиже прокуратуры, — продолжал Романенко, — не о моей карьере и не об амбициях нашего Генерального прокурора. Мы должны показать всем, что наконец перешли от слов к делу. Мы обязаны продемонстрировать нашу решимость бороться с воровством и коррупцией, которые захлестнули нашу страну.

Сейчас вопрос поставлен именно так. Или мы, или они. Вы хотите нам помочь?

Дронго все еще молчал, понимая всю сложность предстоящей работы. Но с другой стороны — это и была его настоящая жизнь, то единственное, что он умеет делать.

— Каким образом вор в законе мог запугать сотрудника ГРУ, пусть даже бывшего? — вдруг спросил Дронго. — Здесь что-то не сходится.

— Нам тоже так кажется. Но никаких видимых причин мы не нашли.

Возможно, был просто сговор между ними. Возможно, были и другие серьезные мотивы. Ничего конкретного у нас пока нет. Так вы согласны?

— Да, — ответил Дронго. — Да, кажется, вы меня убедили. Для начала я должен получить полное досье на всех людей, которых вы мне назвали. И выпейте наконец свой чай, или мне придется его снова выливать.

— Я был уверен, что вы согласитесь, — с облегчением произнес Романенко.

— Меня уверяли, что вы лучший аналитик в мире, и уж наверняка в странах СНГ лучше вас никого не найти.

— Спасибо, — пробормотал Дронго, — мне остается только поверить вам и найти исчезнувшего Труфилова. Надеюсь, его не закопали где-нибудь за городом, и он действительно сумел выбраться в Европу. Нам предстоят долгие разговоры. Вы должны рассказать мне обо всем более подробно. И разумеется, ознакомить с документами вашей следственной группы.

— Конечно, — согласился Романенко, — это в наших интересах. И еще одна просьба. Я понимаю, что эти слова лишние, но обязан сказать, это было одним из условий нашего Генерального прокурора. Никто, кроме нас с вами, не должен знать о поисках Труфилова. Это единственное и обязательное условие.

— Думаю, что оно справедливо. Но учтите, мне понадобятся помощники.

Надеюсь, у вас есть на примете толковые молодые люди, один-два человека?

— Найдем, — пообещал, улыбаясь, Романенко.

НАЧАЛО

Самолет над Европой. 12 апреля

Мы летим в небе над Европой. Говорят, это самая лучшая трасса в мире.

Лететь над Европой из Москвы куда-нибудь в Париж или Амстердам — это значит быть постоянно под контролем сразу нескольких авиадиспетчеров, которые внимательно наблюдают за движением лайнера, передавая его буквально «из рук в руки». Собственно, диспетчеры есть везде, но европейские трассы особенные.

Во-первых, они перегружены так, что из иллюминатора всегда можно увидеть пролетающие навстречу или параллельно с вами самолеты, а во-вторых, здесь сидят лучшие специалисты в мире. Такого класса авиадиспетчеры, возможно, есть только в США. Но столь проверенных трасс точно нет нигде в мире. Стоит лишь представить себе, сколько под крылом вашего самолета надежных и благоустроенных аэропортов, и можно спокойно спать в своем кресле. Полет над Европой всегда удовольствие, почти гарантированная безопасность, если, конечно, самолет можно считать гарантированно безопасным средством передвижения.

Где-то я читал, что риск погибнуть в авиационной катастрофе примерно равен одной двадцатипятитысячной. Шанс почти нереальный. Но если вспомнить, сколько людей ежегодно гибнет в авиакатастрофах, то как-то сразу забываешь об этих шансах. Впрочем, мне все равно не умереть в самолете. У меня мало шансов вернуться обратно в Москву живым и невредимым. Вернее, шансов почти нет. Один на сто или на тысячу. Я не знаю, как считать. Я ведь идеальная мишень. То есть такая круглая бумажка с указанием разрядов, которую повесили перед глазами стрелков, чтобы они попали точно в десятку. Стрелки имеют неограниченное количество патронов и возможность стрелять столько, сколько им нужно. А я обязан терпеливо дожидаться, когда в меня попадут. Точно в десятку. Может быть, в сердце. Или в голову. Это уже не так важно. Единственное, на что я не имею права, так это уклоняться от их преследования. Я не имею права никуда исчезать.

Более того, я обязан сделать все, чтобы быть у них постоянно под прицелом.

Только не считайте меня сумасшедшим. Я сознательно сделал свой выбор. И вполне понимаю, на что именно я иду. Впрочем, на сегодняшний день у меня все равно нет иного выбора.

Я нахожусь в салоне бизнес-класса. Мой широкомордый преследователь сидит в другом салоне. Но я не сомневаюсь, что среди моих спутников есть его напарник. Все спят, но один наверняка делает вид, что спит. Впрочем, я, возможно, излишне подозрителен. Куда я могу сбежать из самолета, который только через несколько часов приземлится в Амстердаме? Выпрыгнуть с парашютом? Или заставить пилотов посадить самолет где-нибудь в Германии? Все это хорошо для фантастического боевика. В жизни все скучнее и проще. И гораздо опаснее.

Впрочем, какая мне разница, чем моя история не похожа на надуманные романы. Любой профессионал скажет вам, чем и как отличается настоящая жизнь от захватывающих приключений супергероев. Да прежде всего своей монотонностью, своей обыденностью. Самые великие разведчики — это те, о которых мы так ничего и не узнали. Самые выдающиеся контрразведчики — это люди, незаметно и хорошо делавшие свою работу. Когда преступника арестовывают со стрельбой и погоней, это означает только одно — следователь не умеет работать, а сотрудники уголовного розыска откровенные профаны. К сожалению, это не относится ко мне.