Идеальная мишень - Страница 44

Дверь мягко закрылась за Галиной. Он постоял минуту у двери, затем пошел к телефону, который в этот момент снова зазвонил. Это был Захар Лукин.

— Я все узнал, — сообщил он, — квартиру она купила несколько месяцев назад. И телефон тогда перевела на свое имя. Очевидно, ей помогли с покупкой, она заплатила за свою трехкомнатную квартиру девяносто тысяч долларов. Я сумел подключиться к компьютерной сети фирмы по торговле недвижимостью, которая занималась сделками с квартирой Жучковой. У нее все чисто, но деньги поступали частично из агентства Артемьева. Видимо, она у него на содержании.

— Понятно, — пробормотал Дронго, — необходимо сегодня же навестить эту Алевтину Жучкову. Когда ты можешь за мной заехать?

— Когда скажете, — бодро отрапортовал молодой человек.

— Тогда давай прямо сейчас. У подобных дамочек еще раннее утро, они пока еще нежатся в постели.

Одеваясь, он взглянул на себя в зеркало. Выпуклый большой лоб, темные глаза, упрямые тонкие губы. «Что они во мне находят?» — с некоторым недоумением подумал Дронго. Может, действительно самое сексуальное у мужчины — это голова, как говорила одна его знакомая. Просто их привлекают его аналитические фокусы.

Хотя, судя по Алевтине Жучковой и ей подобным, женщин весьма прельщает и содержимое кошелька выбранного ими мужчины. И это куда существеннее и его внешности, и всех вместе взятых внутренних качеств.

Надев плащ, он вышел из квартиры. Часы показывали уже половину первого.

Еще через несколько минут он сел в автомобиль Захара, чтобы навестить бывшую пассию убитого Артемьева.

НАЧАЛО

Амстердам. 13 апреля

Я не стал выходить из машины. Следил, как из «Фольксвагена», затормозившего следом за моим автомобилем, движется в мою сторону Широкомордый.

Мертвец сидит за рулем, похоже, полностью безучастный. Может, он действительно мертвец и его оживили как зомби, чтобы он принял участие в погоне за мной? Вот какая чушь лезет в голову. Я усмехаюсь, глядя на подходящего Широкомордого.

— Что у вас произошло? — в лоб спрашивает этот тип. Он не здоровается, не спрашивает, знакомы ли мы. Все эти ненужные формальности кажутся ему излишними. Ему важно знать лишь одно — что случилось?

— Я думал, это вы мне расскажете, — ответил я, также не здороваясь. Он обошел мой автомобиль спереди, жестом показал, чтобы я открыл ему переднюю дверь. — плюхнулся рядом на сиденье. В салоне сразу запахло его дешевым одеколоном. В сочетании с запахом его грузного тела это просто невыносимо. Я невольно закашлялся.

— Что у вас случилось в Хайзене? — спросил снова Широкомордый.

— А вы разве не видели?

Мне все еще не хотелось верить, что рядом с нами присутствует еще и некто третий. Во всяком случае, на дороге его нет, это очевидно. Наши два автомобиля одиноко стоят в сером тумане, опустившемся на автобан. В такую погоду трудно следить за автомобилем.

— Мы видели, как вы пригнулись, потом нагнулись. Мы поняли, что там что-то произошло. Я даже подумал, что вы собираетесь драться. Он не захотел с вами разговаривать?

— Боюсь, что он уже ни с кем не будет разговаривать, — пробормотал я, глядя перед собой. Мне не хотелось даже смотреть на Широкомордого.

— Почему?

— Его убили.

Широкомордый дернулся. Нет, он не испугался. Для него человеческая жизнь, кроме его собственной, ничего не стоит. Он удивился:

— Вы его убили?

— У меня нет оружия, и я не убийца. Его застрелили у меня на глазах.

— Вы видели его убийцу? — Я просто чувствую, как шевелятся мозги у этого типа, словно тяжелые камни перекатываются по невспаханному полю.

— Нет. Стреляли из соседнего дома. Мне кажется, убийца знал о нашей встрече. Когда я приехал на место, он не успел выстрелить. А когда я выходил, Кребберс неосторожно подставился. И тогда его застрелили.

— Почему вы не вошли в дом?

— Он упал на пол и непроизвольно захлопнул дверь. А вы хотели бы, чтобы я взломал дверь и привлек всех соседей к убитому Кребберсу? Учитывая, что все знали о его прошлом, а мое прошлое тоже нетрудно установить, мне могли присудить пожизненное заключение за убийство бывшего агента советской разведки.

Кстати, заодно со мной могли арестовать и вас обоих. Вас прельщает такая перспектива? — спросил я у Широкомордого ледяным голосом, глядя прямо в его глаза, почти лишенные ресниц.

Он долго соображал. Затем изрек:

— Так вы думаете, это случайность? Стреляли в вас, а попали в него?..

— Я стоял почти на пороге дома. В тот момент, когда я повернулся и шел к машине, убийца дважды выстрелил. Буквально за секунду он успел сделать два выстрела. Два точных выстрела — в сердце и в легкое. Кребберс умер через несколько секунд. Вы думаете, что убийца случайно попал два раза в Кребберса? Я стоял у его дома секунд двадцать. За это время нормальный стрелок мог сделать из меня ситечко. Похоже, у него был однозначный приказ — убрать Кребберса и не трогать меня. Значит, я им зачем-то нужен, — сказал я, по-прежнему отвернувшись от Широкомордого. Помолчав, добавил:

— Как, кстати, и вам тоже.

Мой собеседник снова умолк. Но, так и не придумав ответа, кивнул мне головой и вышел из автомобиля. Уже хлопнув дверцей, он наклонился ко мне и решился на вопрос:

— И что думаете делать?

— Уеду сегодня вечером в Антверпен, — сказал я. Потом, словно бы передумал на ходу, уточнил:

— Нет, завтра утром. Да, я уеду в Антверпен завтра утром. Но, по-моему, вы не должны меня об этом спрашивать. И вообще, насколько я понял, нам не стоит общаться впрямую.