Идеальная мишень - Страница 94

— Один из них работал в агентстве Артемьева. Вы четко вышли на след.

Жаль, не успели задержать. Их выслал Кочиевский на поиски Труфилова.

— Кто именно работал у Артемьева?

— Кокотин. Работал два года. А Харченко указан как бизнесмен, руководитель небольшой фирмы. Мы проверили — такой фирмы не существует. Сейчас все перепроверяем. Думаю, через несколько часов получим результаты. Рогов отслеживает по материалам ФСБ все возможные связи Труфилова. Может, что-нибудь найдем.

— Спасибо. Мы ждем вашей информации, — напомнил Дронго.

Положив трубку, Дронго взглянул на Шевцова:

— Это они. Теперь нет никаких сомнений. Шевцов вполголоса выругался. И в этот момент дверь отворилась и вошел Вестерген с листком бумаги в руке.

Всегда немного флегматичный, комиссар сейчас был сильно взволнован.

— С вами не отдохнешь, — сказал Вестерген, глядя на Дронго. — Должен признать: ваши методы вызывают восхищение. Вы оказались правы. Вот сообщение из Хайзена. Вчера утром там был убит выстрелом из снайперской винтовки бывший агент советской разведки Кребберс. Он отсидел несколько лет в тюрьме и вышел на свободу. В нашей службе безопасности убеждены, что это месть русской разведки…

— Подождите, — перебил Дронго. — Возможно, это совпадение. Чей, вы сказали, он был агент?

— Ваш, — буркнул комиссар. — Кребберс был вашим, агентом, а потом его арестовали. Он признался во всем и был осужден.

— Стоп, стоп. Когда это произошло?

— Десять лет назад. В восемьдесят девятом. Он служил на нашей военно-морской базе. Его приговорили к восьми годам, а через пять лет выпустили. Жил он один. Никого у него не было. Его застрелили из снайперской винтовки вчера утром. Труп нашли только вечером, да и то случайно. Приехала его сестра, на неделю раньше, чем обещала.

— На какую разведку он работал? — спросил Дронго. — На военную разведку или на КГБ?

— На вашу разведку, — проворчал комиссар.

— У нас было две разведки. Военная и разведка КГБ. Какое обвинение ему предъявили? Чьим агентом он был?

— Странно, — пробормотал комиссар. — Этого я не знал. Сейчас выясню…

Он снова вышел из комнаты. Шевцов, нахмурившись, взглянул на Дронго.

— Зачем вам это? — удивился майор. — Какая разница, на кого именно он работал?

— Очень большая. Если он работал на КГБ — значит, его убрали из-за Вейдеманиса, чьи секреты он еще мог знать. А если работал на ГРУ, значит, группа Кочиевского получила указание убирать всех, кто мог помочь найти Труфилова.

— Понятно, — буркнул Шевцов. — Как трудно с вами работать…

В этот момент пришло сообщение из Москвы. Лукин подбежал к факсу.

— Здесь данные на Эдгара Вейдеманиса, — сказал он, передавая документы Дронго. Тот принялся читать.

«Эдгар Вейдеманис, родился в сорок девятом году в деревне Старые Галки, в Сибири. Отец — профессиональный разведчик, работал за рубежом. Мать в настоящее время проживает в Москве, недавно получила российское гражданство.

Был женат, разведен. Дочь живет с ним, в Москве. После девяносто первого вышел в отставку. Работал в частной фирме. Последний год не работал.

Операции в Европе. Двухлетняя командировка в Африку. Хороший стрелок, имел правительственные награды, в том числе орден Красного Знамени».

— Странно, — сказал Дронго. — Странная жизнь у этого отставного подполковника. Родился в Сибири — туда была сослана его семья. Отец — профессиональный разведчик. Сын пошел по стопам отца, но вышел в отставку.

Уехал с женой в Африку, прожил с ней там два года, а потом развелся. Мало того, бросил все и переехал в Москву, уже в девяносто четвертом, в самое трудное время. Дочь забрал с собой. А сейчас согласился работать на полковника Кочиевского. И еще: Труфилов и Кочиевский из ГРУ, а Вейдеманис из КГБ. Тогда почему же Кочиевский ему поверил? Почему Кочиевский поверил чужаку? А ведь они никогда с ним прежде не сталкивались. И почему Вейдеманис согласился?

— Деньги большие заплатили — вот и согласился, — с раздражением проговорил Шевцов. — У нас сейчас все покупаются. Не то что подполковника, генерала купить могут. Пообещали ему сто тысяч, так он и про КГБ, и про совесть свою забыл.

— Вы не поняли меня, майор, — сказал Дронго. — Он может забыть про свою совесть, может забыть про свою прежнюю работу. Может оказаться потенциальным предателем. Но подполковник КГБ не может так быстро превратиться в идиота.

— Что-то я не очень вас понимаю, — пожал плечами Шевцов.

— Вы прекрасно все поняли, — усмехнулся Дронго. — Его, конечно же, могли купить, и я не исключаю такой возможности. Но ему поручили найти Труфилова, и он знает, кого именно должен искать, верно? Более того, бывший разведчик должен понимать, что его едва ли оставят в живых после завершения такой операции. И вот у меня вопрос: почему он пошел на такой риск? Он ведь обязан понимать, что шансов остаться в живых у него нет. Ни единого шанса. Его не оставят в покое. Как только найдут Труфилова, уберут и его. И тем не менее он согласился. Почему? Почему он согласился на роль «идеальной мишени»?

Получается, что он смертник. Или идиот. Вы можете представить, что подполковник КГБ, имеющий немало наград, стал полнейшим идиотом? Я не могу.

Воцарилась тишина. Подчиненные Шевцова молча переглянулись. Майор же в изумлении уставился на Дронго — майору нечего было возразить.

Дронго тем временем снял телефонную трубку, набрал номер.

— Здравствуйте, Всеволод Борисович, — сказал он, — у меня к вам большая просьба. Поручите Гале Сиренко узнать об Эдгаре Вейдеманисе все, что можно. Не по документам, а лично. Пусть побывает у них дома, пусть опросит соседей. У вас есть его московский адрес. И было бы очень неплохо, если бы она побеседовала с его матерью и с дочерью. Я хочу понять психологию этого странного человека.